использование материалов только с согласия автора
Окажите помощь сайту для продолжения исследований переведя возможную для Вас сумму на карту
Приватбанка 4149 4393 1803 2426, paypal — sergekot7@gmail.com
Удалось более-менее проследить историю дома на Княжеской, 13. Выстроенный в классическом стиле, изначально был вовсе не жилым домом, а т.н. «магазином», т.е. амбаром. Но давайте по порядку. Благодаря Олегу Губарю я знаю историю этого места еще до появления здесь существующего строения — историю уже более чем 200-летней давности. Я позволю себе процитировать Олега Губаря:
«…в этом квартале, ограниченном будущими улицам Княжеской, Рождественской, Херсонской и Ольгиевской, места стали отводить относительно поздно, в связи с обустройством «нового привоза». Всего по Княжеской было отведено 6 мест. Два центральных, в пределах нынешних №№ 11 и 13, 3 августа 1811-го отвели учителю французского языка Одесского благородного института Фаберу Шабану — Жаку Фаберу Шабаннер, или Шабан (Jacques Faber Chabanner, Chaban) из Невшателя, то есть из французского кантона Швейцарии. Из-за чумной эпидемии застройка всего района притормозила, но затем возобновилась. 24 марта 1813-го Шабан окончил плановую постройку, и получил владельческие документы.
Одно из небольших строений находилось на красной линии, симметрично заходя на оба отведенных ему места. Левая часть этого пятна сегодня не застроена, правая входит в «состав» дома № 13, как и второе небольшое строение, стоявшее тоже по красной линии на самой границе соседнего места (дом № 15). Есть ли вероятность того, что фрагменты сказанных построек включены в существующий дом № 13, надо смотреть по месту»
Вполне можно предположить, что какие-то фрагменты этих строений были использованы позднее при строительстве дома, что мы с вами можем видеть и теперь. Кто был владельцем участка после Шабоннера пока неизвестно, за эти годы у меня есть только «Список домам и прочим строениям для уплаты полуторапроцентного сбора за 1848 год», но из него понятно только то, что Шабоннер владельцем уже не был, как не был еще владельцем и следующий наш герой, собственно и построивший описываемый дом. А случилось это строительство спустя 40 лет после построек Шабаннера — в 1854 году. 10 июня 1854 года в Строительный комитет города Одессы явился одесский купец Шлёма Мордков Шапиро (Shlyoma Mordko Shapiro) и принес следующее прошение:
В Одесский Строительный Комитет
Одесского купца Шлемы ШапироПрошение
Представляя при сем в 3-х экземплярах фасад на постройку магазина на принадлежащем мне по данной Коммерческого Суда месте, состоящем в 3-ей части в XXXIII квар. по Княжеской улице под №387 (и на прибавленной к тому месту части земли) я покорнейше прошу Строительный Комитет по утверждении фасада один экземпляр возвратить мне.
Одесский купец Шлёма Шапиро
10 июня 1854 года*
*ГАОО фонд 59 опись 2 дело 1776
Стандартный для тех лет состав подобных дел об утверждении фасада и получении права на постройку включал в себя приведенное выше прошение, подтверждение на право собственности (тогда это именовалось «Данная»), если нужно – какие-то дополнительные бумаги-справки, эскиз фасада и решение. Здесь, в этом деле, все как всегда, за исключением одного — эта самая «Данная» — липовая. В следующем после самого прошения документе скучным канцелярским языком рассказывается забавно-жалостливая история, как Эндля Спивакова (Endla Spivakova) одолжила у Шлёмы Шапиро 6000 рублей серебром, как Шлёма просил отдать ему деньги, а она не отдавала, а Шлёма очень злился (впрочем, это там опущено), да как Шлёма обиделся и пошел в суд, а там решили забрать у Эндли домик, а домик оказался маленький, красная цена ему была 2400, его выставили на торги, но никто кроме Шлёмы на торги не пришел, а Шлёма дал за него 2450. Но так как Шлёма был совсем один на торгах, а это, согласитесь, скучно, объявили новые торги, но на них даже Шлёма не пришел. И тогда Шлёма оказался победителем. И так ему видимо надоела Эндля Спивакова, что он решил — не надо ему от нее всех денег! Он забрал этот домик себе, заплатив пошлину в любимую казну аж 98 рублей, а потом Шлёма дал еще три рубля на то, чтобы об этом важном событии типографии обеих столиц напечатали объявления целого Сената о том, что Шлёма забрал таки у Эндли деньги и дом теперь его… Куда после этого пошла бедная Эндля — история умалчивает, но Шлёма написал ей расписку, что она ему ничего не должна и отпустил женщину. И как Коммерческий суд Одессы постановил после этого выдать таки Шлёме данную на это место, ему ее выдали 9 ноября 1853 года. Все казалось бы хорошо – вот он документ на владение — да только речь там идет о другом месте — о целых двух участках на Херсонской, за №№385 и 388.(примерно №№14-16)… Вот такая вот история. Что это на самом деле — специально «всунули» не ту бумажку, перепутали или какая другая причина — может со временем выяснится. Поэтому когда Шлёма стал обладателем именно этого места — остается открытым вопросом. Но как говорится было бы чем заняться и Строительный Комитет приступил к делу — послали архитектора посмотреть, что там еще себе приписал к своему месту Шлёма
На основании определения 6 мая 1852 года г. Архитектору Козлову удостоверится в натуре и о сём же донести Комитету сколько именно заключает в себе прибавочная часть земли, назначенная по Высочайше утвержденному плану к месту Одесского купца Шапиро
— оказалось — всего маленький кусочек:
Вследствие настоящего поручения, я удостоверился в натуре, и по измерению оказалось, что прибавочная часть земли из Княжеской улицы к месту, состоящему в 3-й части XXXIII квартала под №387-м, принадлежащему Купцу Шлеме Шапиру, имеет меру в длину по улице 15 саж, шириною, как в одном, так и в другом конце, по 3 и 2/48 погон. саж. , что составляет сорок пять с половиною квадратных сажен.
О чем Одесскому Строительному Комитету имею честь донести
Архитектор Коллежский Советник Козлов.
19 июня 1854
Фрагмент плана местности с указанием участка Шлёмы Шапиро (№387) и месторасположением дома — вдоль красной линии по Княжеской, что ныне соответствует фасадному дому №13.
Надо сказать, что в качестве архитектурного плана Шлёма принес в Комитет не что нибудь, а Высочайше утвержденный фасад дома! Дело в том, что для губернских городов были разработаны т.н. типичные планы фасадов городских построек — дабы Империя выглядела подобающим образом. Вот такой вот план и выбрал себе купец Шапиро —
А что, — всё классично, строго, симметрично, четко, с сандриками…
Конечно, начальство сей план не могло не утвердить:
Управление Новороссийского и Бессарабского Генерал-Губернатора,
24 июля 1854 года,
№6816Одесскому Строительному Комитету
Утвердив, доставленный мне Строительным Комитетом, от 14 июля, №3072, фасад на постройку магазина в Одессе купцу Шлёме Шапиру, составленный согласно Высочайше утвержденному 16 марта 1844 чертежу (тетр. 4, лист 10), — возвращаю тот фасад в Строительный Комитет для надлежащего распоряжения, со взыскиванием с Шапира в пользу казны тридцати коп. сер. за употребленную в Канцелярии моей по настоящему его делу, вместо гербовой, простую бумагу.Исполняющий должность Генерал-Губернатора
Генерал-Адъютант Анненков-II.
Вот только гербовую, как видим, генерал-адъютант Шлёме зажал… Ну а купцу что — дешевле только вышло!
После этого письма на представленном Шлёмою плане фасада появилась резолюция — «Фасад сей на постройку магазина Одесским Купцом Шлёмою Шапирою на принадлежащем ему месте, состоящем в 3 части города, в XXXIII Кв. по Княжеской улице под №387 и на прибавочной к оному месту части земли, предписанием Главного начальства за №6816 утвержден». 10-го июня 1854 года подал прошение, 24-го — забрал разрешение. Ужасная царская бюрократия… И стал Шлёма строить, да в том же году и построил.
Конечно, сейчас дом выглядит неказисто, как его ни крась, но хорошо, что вообще есть…
Еще лет десять или чуть больше назад вместо этого длинного балкона был типичный одесский курятник, потом заселились новые жильцы, курятник снесли, сделали аккуратненький такой себе балкончик… только чтобы сделать этот чудный навес над ним раздолбали нафиг все сандрики над окнами. Да и правильно, зачем они нужны?
Теперь вместо сандриков — штукатурка, а классические обрамления окон заменены на примитив, на который хватило такой же фантазии. Варварство, как оно есть.
Итак, дом был построен в 1854 году, в подтверждение чему на воротах сохранилась надпись — «1854».
Ворота эти поставили в прошлом году, старые были похожи, хотя думаю изначально ворота были деревянными.
Ворота обрамляет небольшой, но тройной ризалит.
В середине XIX века все еще продолжался в Одессе экспортный зерновой бум и можно представить себе, как сюда, в этот чинный с виду классический дом одна за одной приезжали запряженные волами тяжелые подводы с зерном, заезжали во двор, перегружали его в амбары и уезжали за следующими. А наш купец видимо держал тут контору, подымаясь в нее по лесенке —
Наложение фрагмента плана фасада на современный дом — обратите внимание на то, насколько поднялся некультурный слой.
Это часть, выходящая в соседний двор, дома №11. На первом этаже тут старое заложенное окно —
На втором этаже — два фальшокна с красивыми гребнями над ними.
Сейчас вместо лесенки — подвал. К подвалам мы еще, впрочем, вернемся.
Помимо разницы в таких деталях как отсутствие балконов и наличие наружной лестницы. был еще ряд более мелких различий — самое существенное из них — рисунок окон первого этажа. На плане 1854 года он предусматривал сандрик прямо над окном, но в итоге сделали лучше — дабы зрительно увеличить окна первого этажа, сандрик подняли вверх, растянув тем самым рисунок окна и улучшив пропорции дома. Также исчезли канелюры с приоконных пилястр и завитушки под подоконниками. Ну и это может к лучшему.
Далее можно сказать. что Шлёма Шапиро значился в списке одесских купцов за 1859 год как купец III-ей гильдии, но в «Сведениях о числе домов и застроении Одесскаго Градоначальства» за 1863 год эта фамилия, применительно к Княжеской улице отсутствует.. В данном документе фамилии владельцев перечисляются без привязки к номерам домов, а только к улицам и к суммам, которые их дома на этих улицах стоят — для вычисления размера налога на недвижимость. Но с большой долей вероятности можно сказать, что уже тогда владельцем дома был Федор Маврокордато. Эта фамилия — одна из самых звонких в дореволюционной истории Одессы, я о ней немного рассказывал в истории Французского бульвара — там у семьи было несколько владений, например вот это — Французский бульвар, 42 . Именно с этой семьей и ее родственниками будет связана вся дальнейшая дореволюционная история этого дома.. Федор Матвеевич Маврокордато (Fedor Matveyevich Mavrocordato) (1817 — 28 .04.1874), видимо купил этот магазин на рубеже конца 50-х — начала 60-х. Его имя, правда, на ряду с именем его отца, Матвея Пантелеймоновича, упоминается в налоговом списке за 1863 год. Отцу принадлежал соседний дом, сейчас это Княжеская 7. Федор Матвеевич, купив дом, использовал его по назначению и дальше — как торговый склад. В следующем доступном налоговом списке по Княжеской уже значится только Федор Маврокордато — Матвей Пантелеймонович умер в 1868 году. Возможно он произвел здесь какие то достройки. но это из области предположений. Зато в точности известно, что в середине 1880-х гг. экспорт зерна стал малопривлекательным делом, а гораздо более привлекательным стали доходные дома. Тогда очень много домовладельцев стали перестраивать свои бывшие «магазины» в жилые помещения. Так поступил и следующий владелец, сын Федора Матвеевича и его супруги, Евгении Матвеевны (тоже Маврокордато, из другой линии дома) Матвей Федорович Маврокордато (Matvei Fedorovich Mavrocordato) (6.сентября 1850, Одесса — Париж, декабрь 1935). Тогда Строительный комитет сменился Строительным отделом при Городской Управе, именно туда Матвей Федорович отправил своё прошение*:
ГАОО фонд 16 опись 63 дело 245
2 января 1887
В Одесскую Городскую Управу
Домовладельца Матвея Федоровича МаврокордатоПрошение
Желая перестроить в жилое помещение принадлежащий мне двухэтажный магазин, находящийся в г. Одессе, в Херсонском Полицейском участке, XXXIII квартале, по Княжеской улице, под №387, имею честь покорнейше просить Городскую Управу о разрешении мне означенной перестройки и об утверждении представляемого мною при сем в двух экземплярах проекта, который доверяю получить Архитектору Мазирову.
Матвей Маврокордато
Подпись Матвея Федоровича Маврокордато на прошении о переделке дома.
В отношении на это прошение городского архитектора Моранди выясняются некоторые детали —
К перестройке существующего двухэтажного с подвалом магазина и двухэтажного с подвалом магазина во дворе на жилые помещения по Княжеской улице препятствий не встречается, но что же касается до устройства двух входов в подвал с наружными лестницами, выступающими на тротуар 1¾ арш и 5 выемок перед окнами подвального этажа выступающих (на) 1 аршин, то на это должно последовать особое разрешение Управы.
Марта 26 дня 1887
Архитектор — академик Моранди
Отсюда следует, что, по-видимому, Маврокордато (а может еще Шапиро) построили второй магазин, во дворе, и тоже двухэтажный. Тут добавлю, что весь участок земли при Маврокордато был равен примерно 390 кв саженям (встречаются цифры 389 и 395), что в привычных на ныне единицах составляет чуть более 1300 кв метров.
Вид на строения дома со стороны Княжеской, 11. Видно, что к дому, построенному еще Шапиро, пристроен торцом еще один, тоже двухэтажный, но гораздо ниже. Новая стена над машиной — заложенный световой фонарь.
Далее в отношении городского архитектора речь идет о тех двух входах в подвал с улицы, которые существуют до сих пор в левом крыле здания. Один из них и ныне используется как склад, закрыт сверху навесом, второй — заброшен. Действительно, существовавшие тогда правила городской застройки строго относились к выступающим на тротуар элементам зданий и это всегда требовало дополнительного согласования и разрешения — строго оговаривалась допустимая величина этого выступа. Поэтому Матвею Федоровичу переделку разрешили но — условно:
Присутствием Управы (по реестру №260) постановило – разрешить условно
Разрешить с тем, чтобы
1) выемка перед подвальн. этажом на тротуар не была б шире 1½ аршина и была б ограждена металлической решеткою.
2) наружные лестницы должны выступать на тротуар тоже не более 1½ арш., должны быть сделаны из несгораемого материала и тоже ограждены решеткою.
К перестройке существующего двухэтажного с подвалом магазина по Княжеской ул. и двухэтажного с подвалом магазина во дворе на жилые помещения с односкатной железно крышей препятствий не встречается. Но с тем, чтобы лестницы были устроены из несгораемых материалов и балконы на железных кронштейнах с железными решетками. Работы должны производится под наблюдением техника…
Архитектор — академик Ф Моранди
Апреля 15 дня 1887
Подвал, что ближе к подъезду. Решетку утратил. зато она сохранилась на другом, с левой стороны —
Подвалы, по всей видимости, были угольными, так что это было важным делом. Здесь же упомянуты еще одни архитектурные элементы, появившиеся в ходе переделки — балконы. Как мне кажется, речь идет о двух небольших балконах на правом и левом крыле дома, они симметричны и не нарушают композицию дома. Дело в том, что этой переделкой дома занимался один из самых известных архитекторов Одессы, Демосфен Мазиров, о чем он дал нижеследующую подписку
Подписка
1887 года марта 23 дня я, нижеподписавшийся, даю сию подписку в том, что принимаю на себя ответственность за правильностью и прочностью работ по перестройке в жилое помещение принадлежащего М.Ф. Маврокордато 2 -х этажного магазина, состоящего в Херсонском Полицейском Участке в XXXIII квартале, по Княжеской ул, под №387
Архитектор Мазиров
Появление этого балкона в принципе нарушило симметрию всего фасада
Другим аргументом в пользу того, что средний балкон здесь чужероден, служит то, что решетки на левом и правом маленьких балконах одинаковы, а на длинном — другая, хоть и старая. Можно предположить, что этот балкон появился тут в советское время, где-нибудь в 50-х гг, когда еще умели делать хорошие решетки.
Правый балкон.
Балкон на левом крыле.
Впрочем, все эти перипетии с разрешениями и решетками и размером выемок у окон своего будущего доходного дома наскучили Матвею Федоровичу и он укатил заграницу, оставив добиваться решения вопроса своему управляющему:
Я нижеподписавшийся поверенный домовладельца Матвея Федоровича Маврокордато Лоренцо Иоанно (Lorenzo Iohanno), получил из Городской Управы план на постройку дома Маврокордато по Княжеской улице, даю настоящую подписку в том, что обязуюсь представить подписку от г Маврокордато, по возвращению его из-за границы, относительно выемок перед пятью окнами подвального этажа, подобную подписке, данной г Маврокордато относительно выемки для двух входов в подвальный этаж
7 апреля 1887 года, управляющей МФ Маврокордато Л. Иоанно.
Вот эта упомянутая Лоренцо подписка от Матвея Федоровича: —
Одесса 1887 года, марта 3 дня
Я, нижеподписавшийся одесский домовладелец М.Ф. Маврокордато получив от Одесской Городской Управы разрешение устроить при доме моем по Княжеской улице две выемки для входа в подвальный этаж с наружными лестницами из несгораемых материалов, с тем, чтобы две выемки с наружными лестницами не выступали на тротуар более полутора аршин от наружной фасадной стены дома и были ограждены металлическими решетками. Даю настоящую подписку Городской Управе в том, что:
1) обязуюсь по первому требованию Городской Управы снести это устройство,
2) подчинится всем требованиям и постановлениям, какие будут изданы Городскою Думою относительно выступов на тротуары, пожарных лестниц, выемок и проч.
Матвей Маврокордато
В общем, дело было сделано, дом перестроен, и стал заселяться жильцами. Не знаю, насколько престижным был этот дом Маврокордато (самым престижными его домами были безусловно два шикарных здания на Греческой), но кое-какие не простые жильцы здесь жили — например — коллежский советник Федор Степанович Синеоков-Андреевский (Fedor Stepanovich Sineokov-Andriyevskiy), работник между прочим Одесской Таможни (1893 год), знадворный советник Федор Иванович Калайдович (Fedor Ivanovich Kolaydovich) (1899), техник (архитектор) В.М. Владимиров (V.M. Vladimirov) (1899 и позднее), судебный пристав С. Мартынович. А в 1909 году здесь то ли поместилась «обойно-драпировочная фабрика» г-на Д.Т. Корницова (D.T. Kornizov), то ли он сам здесь поместился. Более интересным фактом является пожалуй то, что сам Матвей Федорович проживал в этом доме некоторое время, во всяком случае в 1907 и 1908 гг., согласно справочникам Вся Одесса за 1908 и 1909 гг., издания Лисянского. При этом на других страницах этих же справочников указано, что владельцем дома являлся Маврокордато М.Н. – в те годы в Одессе действительно жил Матвей Николаевич Маврокордато, представитель другой ветви рода, но как-то смешным выглядит то, что Матвей Федорович продал свой дом Матвею Николаевичу, а потом решил в нем пожить. Будем считать это опиской. Человек такого уровня, каким в Одессе был Матвей Федорович, скорее всего, занимал весь фасадный дом, а жильцам сдавались квартиры во дворе, ведь там сейчас есть еще несколько двухэтажных построек, Далее, вероятно в 1909 году, дом перешел во владение двоюродного брата Матвея Федоровича, Карла Марковича Севастопуло. Карлу Севастопуло принадлежал и соседний дом, Княжеская 7, на углу с Рождественским переулком, ныне Сеченова. Матерью Карла Марковича была сестра Матвея Федоровича с шикарным именем Эрато… Эрата Матвеевна Севастопуло (Erato Matveyevna Sevasyopulo, nee Mavrogordato), (23 марта 1837-22 декабря 1922). Ее сын и новый владелец этого дома, Карл Маркович был человек весьма в Одессе известный, входил в правление Учетного банка, был почетным мировым судьей, а также служил в 6-м городском по налогу с недвижимого имущества присутствии и директором Комитета Попечительства о тюрьмах, товарищем председателя Общества Покровительства бесприютных детей, товарищем председателя Императорского Всероссийского Общества Садоводства, членом располагавшегося на этой ж улице Русского Технического общества, был попечителем Одесской Стурдзовской Общины сердобольных сестер (1916). Женат он был на дочери Валериана Николаевича Лигина, Марие. Проживал статский советник (1916) Карл Маркович Севастопуло с супругой в шикарной усадьбе на Екатерининском спуске, позже имевшей адрес Сабанеев мост, 2, где потом был детский садик ЧМП. В результате чего поменялись хозяева на Княжеской 13 я не знаю, знаю, что Матвей Федорович к тому времени практически переехал за границу (в справочниках он указывался проживающим в Париже), и, наверное, решил продать этот дом, ну и сговорились по семейному. Матвей Федорович благодаря этому пережил революцию и умер в 1935 году. Судьба матери и сына Севастопуло мне неизвестна, по косвенным признакам вроде бы Эрато Матвеевна в 1920-м гг находилась еще в Одессе — об этом говорит покупка у нее ее портрета нашей картинной галерей, что на Софиевской. Раз приходилось продавать имущество, дела были не очень. Удалось ли ей спастись пока неизвестно…
Вот собственно и всё на данный момент.
