Юрий Беляев

Использование материалов сайта только с согласия автора.

«Старый замок»
(Из недавних воспоминаний)

(опубликован в сентябре 1915)

Это было недавно, и как будто давно.
Большая, оживленная и продрогшая по утреннему весеннему морозцу компания катила на трех американских автомобилях между Бродами и Львовом.
Гулко отзывалась мерзлая земля на работу солидных машин, весело играли сигналы, и голубая панорама Галиции стояла по обе стороны дороги в сиянии Солнца, как бы в победоносном ореоле.
На головном автомобиле с белым флагом следовала важная дама, одетая в простой, дубленый тулупчик, молоденькая польская княгиня, сестра милосердия и еще приятельница важной дамы — все в серых походных вуалях, из под которых едва-едва можно было, да и то только при очень свежем ветре, различить черты лица.
В двух остальных автомобилях ехали наши львовские друзья-поляки и несколько человек гостей.
… Играй рожок, блистай солнышко, и ты, голубая Голиция, здравствуй!..
… Дорога прямая и гладкая, такая, будто и не свернет никуда, — к ней привыкают, ей доверяются — и потому все очень удивлены и едва даже не вылетают из своих гнезд, когда шоферы круто сворачивают с шоссе на тряский проселок.
— Куда, куда? Что такое? Зачем? — окликают друг друга голоса.
— Господа, терпение! — успокаивает шталмейстер, укутанный в доху и покрытый автомобильный картузом со страшными очками, мы на минуту заедем в замок графа Сангушки «Подгорцы»… Это в двух шагах отсюда… Mais c’est merveilleux, je vous assure!..
Проселочная тряска- ни по чем! особенно когда на новом павороте открывается старая тополевая аллея, круглый костел в кудрявом стиле барокко и вдали какой-то большой каменный сундук, обнесенный крепостной стеной м валом.
— «Подгорцы»! — объявляет шталмейстер, наш будущий львовский хозяин, чьи предки, если не ошибаюсь, когда-то владели этим замком.
Я с удивлением гляжу и на эту дорогу и на костел с кругленькими кокетливыми ангелами, больше похожими на грешных амуров, и на замок Сангушки — и невольно повторяю запавшие в моей памяти чьи-то стихи:
Старый замок дивный замок,
Я видал тебя во сне…
Все как будто спит кругом. Ни одна живая душа не открывает ажурных ворот и автомобили-американцы, очевидно, нервничают у бронзовой «брамы». Наконец-то какая-то фигура в жупане и теплой шапке, больше похожая на корку черствого хлеба, чем на живого человека, с изумлением отступает, бежит за ключем, величиной с кардинальский посох и впускает нас на мощеный большими плитами cour d’honneur.
Общий крик изумления вырывается у всех;
— Вот это декорация! Вот это старина!…
«Борис Годунов» невольно пришел мне на пмять, когда я входил по высокой лестнице, проросшей травкой, во второй этаж, в так называемые «антресоли». Темный дубовый сад успел махнуть нам вершинами своими и «сцена у фонтана» забила серебрянной струей пушкинского вдохновения:
Oh, cjmme il fait froid — пожаловалась важная дама, и в одно мгновение тут же, у порога замка, открылся серебрянный погребец, откупорилась «термосы» и импровизиронный lunch привел всю компанию в еще более благодушное настроение.
*            *
*
Начался обход старинного здания.
Массивная постройка XV века повеяла холодом и мраком нежилых комнат.
Боже, какая массивная и неуютная старина!
Комната за комнатой, ходили мы по этим тихим вековым палатам, где обитые тисненой кожей стулья напоминали важных польских панов, разсевшихся в своих пестрых кунташах, тогда как дамы, старыя и молодыя, пугливо озирали пришедшее общество со стен из облезлых золоченых рам.
Портреты!..
Их тут такое множество, что кажется, будто вся сбежавшаяся польская аристократия Галиции собралась здесь и застигнута нами врасплох.
В этом дворце проживал когда-то Ян III — и воинственный дух его я узнал по изобилию оружия, по пристрастию к восточным шляпам и коврам и еще почему-то более сентиментальному, что при жизни было заложено в его сердце…
Пуховая кровать, пуховое кресло, смазливые паненки, в фижмах и робронах, «а ля Мария-Казимира», охраняющия его спальню, как-то странно сочетались с саблями и бунчуками, с манекенами крылатых гусаров, оберегавших вход той же комнаты.
…Мы вышли на главный балкон, нависший над простором низкого итальянского сада, все перед той же голубой Галицией, которая теперь, когда разсеялся утренний туман, подходила к самому дому прибоем зелено-голубых, как волны Средиземного моря, полей…
Старый замок дивный замок,
Я видал тебя во сне…
… Не хотелось уходить отсюда, хотя уже автомобили ревели на дворе, как проголодавшиеся звери.
Важная дама скомандовала «отплытие» — и вот все снова пошли по этим полуиемным комнатам, озираясь на портреты, притрагиваясь к гобеленам, где копашилась моль…
… Солнце заливало рыцарский двор, похожий теперь на позлащенные средневековые польские доспехи.
Парадные ворота были открыты настех и подле них теснилась замковая челядь…
По дороге вели пленных австрийцев.
… Это было и недавно и давно, как будто говорю я.

Перейти к оглавлению