Мы, простые люди, обедаем в 4, в 5, 6 часов.
Аристократы обедают в восемь.
«Большие аристократы» еще позднее.
Верх аристократизма – обедать на другой день.
Одесса населена самыми большими аристократами.
Здесь приезжают на бал не иначе, как на завтрашний день.
Сегодня назначен бал — завтра приезжают.
Съезд на «Римско-Католический бал» происходил после 12 ночи.
В начале я думал, что всё одесское общество между собой в ссоре.

— Скажите, за что все эти господа между собой поссорились?

— Почему вы думаете?

— Да они друг с другом не разговаривают!

Приезжают, садятся, сидят и молчат.
Тишина, как будто в соседской комнате находится родильница.
Можно было подумать, что попал не на бал, а на крестины.
Вот-вот вынесут младенца, и начнется торжественный обряд.
Затем публика между собой помирилась.
К двум часам начали разговаривать.
К трем танцевали с увлечением.
«Утренняя мазурка», часу в седьмом, отличалась страшным оживлением.
Танцы, вероятно, шли бы еще оживленнее, если бы дирижер не сообщал им характер какого-то таинственного и молчаливого священнодействия.
В Одессе престранные дирижеры танцев.
Дирижер обыкновенно несется по зале, словно поэт за призраком.
От его “rreculez” у дам в ушах вздрагивают серьги.
В Одессе дирижер танцев имеет вид человека, который потерял вчера половину добрых родственников и боится завтра потерять остальных.
Можно подумать, что он не танцами дирижирует, а совершает обряд какой-то таинственной секты.
Одесский котильон похож больше на франкмасонское таинство.
Дирижер, который сообщает каждому на ухо, что нужно делать.
Я никогда не видел более священнодействующего жреца веселой богини Терпсихоры.
Несмотря, однако, на излишнюю чопорность и излишнее священнодействие в танцах, — на балу было весело.
Да и не могло быть иначе.
Нигде вы не увидите такой массы красивых лиц, как в Одессе, этой «столицы хорошеньких женщин».

Если бы перечислять всех хорошеньких женщин, бывших на балу, в сегодняшней газете не было бы ни передовой статьи, ни телеграмм, ни внутренней хроники, ни иностранных известий.
Были бы одни хорошенькие женщины.
Остается поневоле указать только на «цариц бала».
Среди дам ею была первая красавица Одессы г-жа И., настоящая богиня, сошедшая с высот Олимпа, «торжественно-прекрасная», как говорится где-то у Тургенева.
Среди барышень, — извиняюсь пред остальными, — царицей бала следует признать m-lle О., высокую, стройную, изящную, красивую, воздушную и грациозную, — как грёза поэта.
В общем, это был один из самых красивых балов, какие нам приходилось видеть.

В. Дорошевич.

Кто же они г-жа И. и m-lle О?..